Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]
Гай цветасто выругался и потер лицо руками.
От его слов почтовый голубь на окне встрепенулся. Я прекрасно помню эту пеструю птицу, именно она была любимицей Ромы. Ромашка часто оставляла крошки на окне и разговаривала с ней, когда думала, что никто не слышит. Однажды даже жаловалась на меня.
Вот она ирония судьбы, во всей своей красе.
Плавно протянув руку, чтобы не дай бог не спугнуть голубя, снял с него маленький мешочек. Пальцы не слушались и подрагивали от волнения, потому развязать тонкую тесемку было невероятно сложно. Мне было крайне необходимо знать, что там. А еще меня одолевал непривычный, до недавнего времени, страх.
Внутри оказалась записка с коротким сообщением — «Деревню бросить. Женщина в монастыре Святой Марии».
О какой женщине идет речь, сомнений у меня не было. Первым чувством была злость. Сильная, безмерная злость на себя за слепоту. Злость на Ли Бея, который долгие годы водил меня за нос. Злость на Дилана, который в очередной раз нанес удар по самому важному.
А еще было облегчение. Она жива. Это самое главное. Мир может развалиться и сгореть дотла, но ничто не сможет тревожить меня больше, чем ее благополучие.
— Что там? — хрипло спросил Гай, больше не в состоянии ждать.
— Мы едем в замок. Сейчас, — с трудом выдавил я и, отвернувшись от окна, пошел к двери.
На улице уже почти совсем стемнело, когда мы добрались до оставленных в лесу лошадей. Тишина леса подчеркивала пустоту в душе. Темнота не мешала. Все чувства отступили, позволяя думать.
Меня обуяло странное спокойствие. Так бывает перед решающим боем, когда все судорожные приготовления позади, и ряды воинов подготовлены и расставлены. Когда стратегия выработана, и нет возможности на отступление. Все или ничего. И я был готов к этому. Всегда ждал, что этот день настанет. И украв Рому из моего дома, Дилан лишь приблизил час своей расплаты.
— Грей, — напомнил о себе Гай. — Что в записке?
Я видел, с каким трудом ему удается держать себя в руках, и прекрасно понимал его чувства, но я опасался, что Гай может кинуться к монастырю и попытаться забрать Ромашку. Я сам усилием воли сдерживал подобный порыв и с трудом заставлял поступать себя правильно. Эмоции можно будет позволить себе, только когда Рома будет в безопасности в стенах моего дома. Теперь только здравый, холодный расчет позволит нам выйти без потерь из этой ловушки. А я не собирался терять никого, тем более свою жену.
— Она жива и в относительной безопасности, — заверил я его. — Чтобы ее вернуть, нам нужно в замок.
Гай сник и на глазах постарел на добрый десяток лет.
— Она у Дилана?
— В монастыре Святой Марии. Ты знаешь, туда нет входа мужчинам. Никаким и никогда. Но придти и забрать ее тоже не выйдет.
— Что делать?
— Я знаю, что делать, — заверил я его и пришпорил лошадь.
На этот раз мы не делали остановок, и Гай не возражал. Всегда рационально рассчитывающий время и силы, теперь не жалел скакунов, неустанно подгоняя их шпорами. Ночь казалась бесконечной, а расстояние непреодолимым. Но каким бы медленным нам не казалось передвижение, к утру мы преодолели большую часть пути. Вот только загнанные лошади все чаще спотыкались и, в конечном итоге, без сил упали в снег, не имея возможности подняться. Они вздрагивали и хрипели, преданно смотря в глаза и безмолвно прося о последнем акте милосердия.
Короткий взмах меча и красная горячая струйка потекла в снег, растворяя наст и превращая белоснежный покров в полотно для искусной картины смерти. Мне и раньше приходилось добивать загнанных лошадей, но впервые эта потеря не казалась мне напрасной. И я, и Гай понимали, что время идет на считанные часы, и очень скоро Дилан может добраться до Ромашки. Мы должны опередить его любой ценой. Я был уверен, что послание подобное тому, что нам принес голубь, было получено и Джозефом.
Я вздохнул запах крови и, вызывая все свои звериные инстинкты, позволил волку взять вверх. Рядом со мной встрепенулся Гай и его глаза сверкнули желтизной, подтверждая, что он согласен со мной в этом решении. Волки быстрее, и как бы не рискованно было дать им полный контроль, это был единственный выход. «В замок» — подсказал я своему волку, отдавая ему власть и надеясь, что он поймет и поддержит мой план. Последнее, что я услышал, теряя свое я, это протяжный волчий вой, обещающий смерть врагам.
Морок и темнота отступали неохотно. Тяжелое дыхание, ломота в мышцах и густой туман в голове. Тело горело, как после обжигающе — горячей ванны. Пот катил градом, а в глазах мелькали красные всполохи.
Возвращаться в себя было тяжело и болезненно, но в пустых путаных мыслях оставалось одно очень важное сообщение для самого себя — «торопись».
Вскоре красные пятна сменились туманом и нечеткими очертаниями. Зрение вернулось, и уже совсем скоро я смогу осмотреться и понять, куда привел меня зверь.
На фоне гула в ушах я услышал знакомое тяжелое дыхание и болезненный хрип. Гай. Он рядом, а значит, волки не подвели нас и действовали слаженно.
Мокрая одежда на промозглом ветру становилась все тверже, и остывающее тело непроизвольно вздрагивало. Именно это позволило прийти в себя быстрее. Встряхнувшись, как выбравшееся на речной берег животное, я осмотрелся.
Двор замка был заполнен воинами, которые обступив нас с Гаем, ждали возвращения человеческой сущности. Бледные, усталые и виноватые лица. Впереди всех стоял Локи. Белый как стена, осунувшиеся щеки, затуманенные дикой усталостью глаза.
— Грей! — начал было он.
— Лучше молчи, Локи, — зарычал я, борясь с желанием оторвать несколько бестолковых голов.
Зажмурившись и тяжело выдохнув, я отправился в замок.
— Ты уже знаешь… — донеслось мне в спину.
Люди и оборотни расступались, виновато склоняясь и боясь поднять на меня глаза. Один-единственный предатель и целый замок народа. Как же могло случиться так, что Ли Бею удалось тайком умыкнуть Ромашку? Она же ни монета, ни книга, ни сундук, в конце концов. Куда смотрели стражники?
Разочарование и обвинение расходилось от меня волнами, и каждый в замке видел и чувствовал это.
В коридоре я остановился у своей двери и замер, не имея сил зайти внутрь и не застать там Рому. Я точно знал, что ее там нет, но знать и видеть разные вещи. Как будто до последнего надеялся на то, что все это всего лишь сон. Кошмар, который развеется с рассветом.
Я стоял, глядя на дверь, но прекрасно чувствовал за своей спиной Гая и Локи.
— Как? Локи, скажи мне, как медлительный старик смог увести из замка женщину? — я почти орал, и вытянувшиеся клыки красноречиво говорили о степени моей злобы.
